Фальсификация истории великой отечественной войны на современном этапе. Фальсификация истории: примеры. Противодействие фальсификации истории

Кто проклянёт своё прежнее,

тот уже наш (среди бесов. – В.К.)
Ф. М. Достоевский

История – это политика,

опрокинутая в прошлое

М. Н. Покровский

Проблема фальсификации и искажения истории в ущерб интересам России приобрела в последнее время ярко выраженную важность международного масштаба. Впрочем, это происходит не впервые: аналогичные процессы имели место и в прошлом. Причина их кроется в следующем – стремлении к переделу собственности в мировом масштабе, когда силовые методы уже не приносят желаемых результатов, а необходимым условием достижения целей становятся разжигание национальной и религиозной нетерпимости, неприятие образа жизни других людей. И здесь на помощь политтехнологам приходит история и по большей части – военная.

И это не случайно. Военная история – это не только опорная точка военного мышления, но и одна из составляющих формирования мировоззрения и исторической памяти. Именно военная история помогает обществу получить ответы на вопросы, поставленные современной эпохой, в частности, определить, кто является агрессором, а кто – жертвою; оценить характер и последствия военных конфликтов.

Наибольшего эффекта информационные акции фальсификаторов истории достигают в той среде, где историческая память нации формируется на сиюминутных выгодах политических групп и бизнес-элит, где отсутствуют четко устоявшиеся оценки узловых проблем и событий истории – ведь именно их трактуют в ущерб безопасности государства. Особенно актуально это для национальной безопасности современной России, имеющей богатейшую военную историю.

Для противодействия попыткам фальсификации и искажению истории в ущерб интересам России предназначена эта страница. Надеемся, что ее содержание поволит современному российскому обществу лучше знать и понимать свою историю, выработать у него устойчивый иммунитет к любым попыткам фальсификации прошлого.

«История, рассказанная народом»: книга четвёртая

«О Великой Отечественной войне написаны тысячи книг, но книга, которую вы держите в руках, – особенная, – говорится в обращении к читателям председателя Российского исторического общества (РИО) Сергея Нарышкина . – С её страниц звучат живые голоса людей, на фронте и в тылу ковавших Великую Победу. [...] Мы не вправе отказаться от этой памяти, упростить и обобщить сам образ войны. [...] Ценность нашей Великой Победы – в её исторической конкретности, неприкрашенности и абсолютной подлинности. За ней стоят не мифы, а миллионы человеческих судеб. И наш нравственный долг, наша общая задача – помнить этих солдат поимённо».

Партизанская мимикрия в Западной Белоруссии

Понятие «мимикрия» уже давно перешагнуло грань естественно-научного знания. В таком сложном живом организме как общество применимы законы природы, позволяющие человеку выживать в условиях продолжительной угрозы. В качестве экстремальной ситуации для проявления подобных качеств зачастую выступает война, обнажающая животные инстинкты людей. Партизанские методы борьбы, в которых нередко отсутствуют четкие границы идентификации, позволяют прятать свою истинную суть и свои намерения, в том числе, за маской потенциального противника. Понятие «партизанская мимикрия» автором вводится впервые, это - своего рода, продукт конвергенции наук о природе и гуманитарного знания.

Понятие «мимикрия», введенное в биологии английским натуралистом Генри Уолтером Бейтсом еще XIX веке, на сегодняшний день не замыкается на классическую формулу: имитатор подражает более сильной модели, дабы защититься от хищника. Мимикрия имеет широкую классификацию. Учитывая сложную структуру человеческого общества и поведенческие особенности личности, описанные биологами мира примеры мимикрии не просто применимы к социуму, тем более, в условиях партизанской среды, - они могут рождать ее более сложные формы. В данном конкретном случае речь пойдет не столько о внешних признаках, заимствованных военными подразделениями для выживания, сколько о попытках одних партизанских формирований изображать действиях, характерные для своих оппонентов, ради самых различных целей. В данной статье речь пойдет о достаточно крупном подразделении Армии Крайовой – Столбцовском батальоне, который на время притворился просоветским и был практически интегрирован в советское партизанское движение.

Чему учат наших детей официальные учебники истории?

Европу и Азию освобождали русские «откровенные бандиты, пьяницы и насильники»?

Свое поздравление с Днем Победы один из моих друзей сопроводил табличкой, в которой приводились ответы современных жителей западноевропейских стран на вопрос о том, кто сыграл решающую роль в победе над гитлеровской Германией и ее союзниками.

Видеть приведенные в публикуемой здесь таблице, я бы сказал, кощунственные цифры было не просто неприятно, но и оскорбительно. Оскорбительно в адрес 27 миллионов наших соотечественников, отдавших жизни, в том числе и за тех западноевропейцев, которые забыли или изначально воспитанные пропагандой не знали своих спасителей.

Однако есть честные, объективно мыслящие люди и на Западе, в том числе в США. Вспоминаю свое знакомство два года назад на Сахалине во время Международной научной конференции «Уроки Второй мировой войны и современность» с директором Института атомных исследований Американского университета профессором Питером Кузником, который значительную часть своей деятельности посвящает отстаиванию правды о мировой трагедии ХХ века. Российскому зрителю он известен как сопродюсер 12-серийного документального фильма «Нерассказанная история Соединенных Штатов». Первые три часовые эпизода фильма посвящены Второй мировой войне.

Зинаида Портнова

Стойкость и мужество 17-летней девушки приводили нацистов в ярость

На рубеже 1980–1990-х годов, в период развенчания советских героев, на каждого из тех, кто был признан и прославлен советской властью, искали компромат.

Найти что-либо, компрометирующее подпольщицу Зину Портнову, оказалось трудно. И потому главной к ней претензией стало то, что она, прославленная в числе «пионеров-героев », пионеркой не являлась!

Сопротивление гитлеровцам на территории Белоруссии было особенно яростным. С первых дней войны здесь создавались партизанские отряды и подпольные группы .

В Шумилинском районе Витебской области была создана молодёжная подпольная организация «Юные мстители», история которой похожа на историю «Молодой гвардии». Лидером «Юных мстителей» стала Фруза (Ефросинья) Зенькова, сплотившая вокруг себя местную молодёжь, готовую противостоять фашистам.

Бандеровцы: факты и мифы

Нет необходимости рассказывать о том, что сейчас происходит на Украине. Тот нацизм , что сейчас поднимается на Украине имеет бандеровские корни, использует его риторику, пользуется его методами. А мы, зная их историю, их уловки, можем им противостоять.

Миф №1 - Бандеровцы не боролись с самого начала с Россией и, тем более, русскими, как им приписывают

Бандеровцы с самого начала своего появления вели ожесточенную войну против поляков (которые были оккупантами) и русских (которых так же считали "москальскими" оккупантами). И к этой войне готовились сильно загодя.

Свидетельство полковника Штольце на Нюрнбергском процессе 25 декабря в 1945 г.:

"Лахузен дал мне для ознакомления приказ… В приказе указывалось, что с целью нанесения молниеносного удара по Советскому Союзу, Абвер-2 при проведении подрывной работы против СССР должен использовать свою агентуру для разжигания национальной вражды между народами Советского Союза. В частности, мной лично было дано указание руководителям украинских националистов немецким агентам Мельнику (кличка "Консул-1") и Бандере организовать сразу же после нападения Германии на Советский Союз провокационные выступления на Украине с целью подрыва ближайшего тыла советских войск, а также для того, чтобы убедить международную общественность в том, что вроде бы происходит разложение советского тыла".

Криптомнезия. Убить прошлое

Фальсификация, а проще говоря - переписывание истории - есть ничто иное как фактор международной политики. Изменил историю - воспитал новое поколение - получил новый народ - изменил ситуацию в мире.

Фильм «Криптомнезия. Убить прошлое» снят в рамках акции «Дороги памяти». Такое необычное название фильму дано неспроста. «Криптомнезия» в психиатрии означает нарушение памяти, при котором больной утрачивает способность различать реально имевшие место быть события и события, о которых больной слышал от окружающих, из СМИ и даже из сновидений. Лента призвана обратить внимание общественности на проблемы фальсификаций истории и, в частности, снос памятников советским воинам в республике Польша.

Продюсер и автор идеи фильма - председатель Регионального отделения в Калининградской области Партии Великое Отечество (ПВО) Андрей Викторович Омельченко. В съемках приняли участие лидер ПВО Николай Стариков и Анатолий Вассерман .

Агрессия против России, 75 лет спустя: защитить историю - обеспечить будущее

Наибольшую известность среди работ постсоветского ревизионистского направления (авторы которых стремятся доказать тезис о «превентивном», «оборонном» характере войны со стороны Германии, «необходимости защиты» от потенциально сильного противника в лице Советского Союза, который якобы сам готовил нападение на Германию) еще в 1990-е получила трилогия («Ледокол», «День М», «Последняя республика») Виктора Суворова (В.Б.Резуна). По мнению ее автора, «Сталин помог Гитлеру начать войну против коалиции западных держав (Англия, Франция и их союзники) для того, чтобы начавшаяся истребительная война разорила Европу, по пепелищу которой армиям Сталина предстояло пройти триумфальным маршем. В июне 1941 г. подготовка к этому маршу была прервана неожиданным … вторжением вермахта».

В дальнейшем, как утверждает Марк Солонин, гипотеза В.Суворова «продемонстрировала главный признак истинной научной теории... П. Бобылев, Т. Бушуева, В. Данилов, В. Кисилев, М. Мельтюхов, В. Невежин, И. Павлова, Ю. Фельштинский – вот далеко не полный перечень российских историков, в работах которых приведены сотни документов и фактов, подтверждающих гипотезу В.Суворова и фактически переводящих ее из разряда «гипотезы» в ранг научно установленной истины». <...>

«Превентивный» характер нападения Германии на СССР как попытка оправдания агрессии и фальсификации истории Великой Отечественной войны

В 2016 году исполняется 75 лет со дня начала развязанной Третьим рейхом войны против Советского Союза. Вместе с тем, с первых дней Великой Победы не прекращаются попытки противников России (СССР) посредством сначала буржуазных фальсификаторов истории, теперь – авторов «альтернативной истории», придать войне Германии против Советского Союза «превентивный» характер. Тем самым они стремятся снять ответственность за развязывание войны в Европе с Великобритании, Франции и США, возложив ее на СССР.

Тенденцией современной международной политики стало сравнение Президента Российской Федерации В.В. Путина с рейхсканцлером Германии А. Гитлером, а современной России – с нацистской Германией (министр финансов ФРГ В. Шойбле, председатель комитета по иностранным делам палаты депутатов парламента Чешской Республики К. Шварценберг, советник президента США Дж. Картера в 1977–1981 гг. С. Бжезинский и т. д.).

С учетом военно-политической обстановки, в целях противодействия политике ревизионизма в канун 75-летия начала Великой Отечественной войны, в статье Владимира Кикнадзе выявлены, обобщены и представлены основные направления деятельности советской исторической науки в решении данной научной проблемы, имеющей важное политическое, социально-экономическое и культурное значение.

"В целом работа очень запущена"

Заседание рабочей группы по предотвращению искажения истории, 2016 год

15 января 2016 года в Москве состоялось заседание рабочей группы Российского организационного комитета «Победа» по координации работы с государственными органами, общественными объединениями и творческими союзами по объективному, научно обоснованному освещению военной истории Отечества и предотвращению фактов ее искажения.

Рабочую группу возглавляет Президент Академии военных наук генерал армии Гареев Махмут Ахметович, и его заместитель – начальник научно-исследовательского института военной истории Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации Басик Иван Иванович.

В заседании приняли участие заместитель начальника Управления Президента Российской Федерации по вопросам государственной службы и кадров Вишневский Валерий Викторович, первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Клинцевич Франц Адамович, председатель Военно-научного комитета ВС РФ – заместитель начальника Генерального штаба генерал-лейтенант Макушев Игорь Юрьевич, начальник Главного управления по работе с личным составом ВС РФ генерал-майор Смыслов Михаил Вячеславович, директор Департамента информации и печати МИД РФ Захарова Мария Владимировна, члены Рабочей группы, представители Правительства, Федерального Собрания, ФСБ России, органов исполнительной власти Москвы и Московской области, Российской академии наук, Российского военно-исторического общества, общественных организаций ветеранов, главные редакторы СМИ, сотрудники института военной истории.

Освенцим-Аушвиц: факты, версии, искажения истории

Публикации в "Комсомольской правде" и "Российской газете"

История Второй мировой и Великой Отечественной войн по-прежнему является объектом искажения и попыток фальсификации в ущерб интересам России.

События на Украине в 2014 – 2015 гг. спровоцировали всплеск «альтернативной» истории, политических спекуляций и провокаций.

На наших глазах в обстановке интенсивного информационного противоборства на международном уровне, по сути информационной агрессии против России, проходят мероприятия, связанные с 70-летием освобождения советскими войсками узников крупнейшего комплекса концентрационных лагерей, лагеря смерти Аушвиц-Биркенау, организованного немцами на юге Польши в районе Освенцим-Бжезинка.

Заседание рабочей группы по предотвращению фактов искажения истории

15 января 2015 года в Москве состоялось заседание рабочей группы Российского организационного комитета «Победа» по координации работы с государственными органами, общественными объединениями и творческими союзами по объективному, научно обоснованному освещению военной истории Отечества и предотвращению фактов ее искажения.

В заседании приняли участие ответственный секретарь РОК «Победа», начальник Управления Президента РФ по вопросам государственной службы и кадров Федоров Антон Юрьевич, заместитель начальника Главного управления по работе с личным составом ВС РФ генерал-майор Цыганков Алексей Михайлович, члены Рабочей группы российского организационного комитета «Победа», представители Правительства, Министерства обороны России, органов исполнительной власти Москвы и Московской области, руководители общественных организаций ветеранов, главные редакторы печатных изданий.

Ответственность за посягательства на историческую память россиян

Президент Российской Федерации 5 мая 2014 года подписал Федеральный закон Российской Федерации №128-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".

Федеральный закон принят Государственной Думой 23 апреля 2014 года, одобрен Советом Федерации 29 апреля 2014 года, опубликован "Российской Газетой" 7 мая с.г.

Федеральный закон направлен на противодействие попыткам фальсификации военной истории, посягательствам на историческую память россиян в отношении военно-исторических событий.

Федеральным законом вводится уголовная ответственность за отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, одобрение преступлений, установленных указанным приговором, а также за распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны.

Повышенная уголовная ответственность предусматривается за названные деяния, если они совершены лицом с использованием своего служебного положения, с использованием средств массовой информации, либо с искусственным созданием доказательств обвинения.

Кроме того, Федеральным законом устанавливается уголовная ответственность за распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России , связанных с защитой Отечества, и за осквернение символов воинской славы России, совершенные публично. В соответствии с Федеральным законом за совершение названных деяний юридические лица будут нести административную ответственность.

Обложка книги

Появление монографии крымского краеведа, кандидата исторических наук В.Е. Полякова не могло не привлечь к себе внимания. Здесь следует отметить, что этот автор уже не в первый раз обращается к истории партизанского движения на территории Крыма. За последние пять лет он опубликовал более двух десятков статей и одну научно-популярную книгу, в которых идет речь о различных аспектах данной темы. В силу ряда причин, научное творчество В.Е. Полякова получает отрицательные отзывы коллег, что, тем не менее, не мешает ему считать себя экспертом по истории Крымского полуострова в период нацистской оккупации.

В.Е. Поляков любит отвечать на критику, что его предыдущие публикации носили популярный характер, поэтому подходить к ним с общепринятыми в научном сообществе стандартам, неэтично. Но на этот раз его исследование является строго академическим по форме, у него есть научный редактор, три рецензента в ранге доктора исторических наук. Наконец, к публикации эту монографию рекомендовал Ученый совет Крымского инженерно-педагогического университета, где трудится В.Е. Поляков. То есть, за факты и выводы, содержащиеся в ней, своим научным авторитетом отвечает уже довольно много людей.

"Ленинград стереть с лица земли": планы руководства Германии

Фрагмент диорамы "Блокада Ленинграда"

Хорошо известно, что германским войскам не удалось взять Ленинград, но 8 сентября 1941 г., на 79 день войны, они овладели Шлиссельбургом (Петрокрепость) на Ладожском озере и блокировали город. Началась почти 900-дневная блокада. Ленинграду и его жителям была уготована страшная судьба.

8 июля 1941 г. состоялось совещание верховного главнокомандования вооружённых сил Германии (ОКВ). Генерал-полковник Ф. Гальдер отметил в своём дневнике после совещания: «Непоколебимо решение фюрера сравнять Москву и Ленинград с землёй, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которые в противном случае мы будем кормить в течение зимы. Задачу уничтожения городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки». В этот же день аналогичная запись появилась в военном дневнике генерального штаба ОКВ. Как отмечает Х.Польман, согласно воле Гитлера, «основанный Петром Великим город должен был исчезнуть с лица земли».

16 июля М. Борман записывает подобные же указания Гитлера, сделанные во время «совещания у фюрера», на котором присутствовал А. Розенберг, Х. Ламмерс, фельдмаршал В.Кейтель и другие высшие чины рейха: «На область вокруг Ленинграда претендуют финны, фюрер хотел бы Ленинград сравнять с землёй, а затем передать финнам». Немецкий историк П.Ян подчёркивает, что цель – уничтожить Ленинград основана, во всяком случае, не на одной экономической стратегии – овладеть советским зерном для снабжения Германии. И не только военных целях, отметим мы. В решении Гитлера, высказанном 8 июля, далее говорилось, что уничтожение Москвы и Ленинграда будет означать «народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и всю Московию». Уничтожение Ленинграда преследовало нанесение политического и морально-психологического урона советскому народу.

Всё совершенно ясно. Однако как на западе, так и в России есть авторы, отвергающие столь очевидное намерение военно-политических властей Германии в отношении Ленинграда.

Перечень, полный искажений истории

В конце 2009 г. в севастопольском издательстве «Вебер» был опубликован справочник капитана 1-го ранга в запасе В.П. Махно под названием «Полный перечень объединений и соединений Третьего рейха из граждан СССР и эмигрантов, а также из жителей Прибалтики, Западной Белоруссии и Украины». Как можно понять из заглавия этой книги, она посвящена одной из самых непростых проблем Второй мировой войны – коллаборационизму советских граждан с военно-политическими структурами нацистской Германии.

Проблема коллаборационизма сама по себе имеет научную актуальность. По понятным причинам она долгое время относилась к числу табуированных тем отечественной историографии. Но даже сейчас, через двадцать лет после распада Советского Союза, многие сюжеты истории коллаборационизма остаются недостаточно изученными. С другой стороны, за тот же период эта проблема очень разрослась вширь, она имеет значительную специальную литературу на разных языках, а количество введенных в научный оборот фактов выросло на порядки. Все это ставит на повестку дня появление общих, справочных работ, из которых можно было бы без труда извлекать необходимую информацию. Но, и здесь следует объективно признать, справочников по такой важной проблеме ничтожно мало.

Сталинград вернуть нельзя оставить Волгоград: история в эпицентре политики

На этой неделе российское общество активизировалось в решении вопроса куда поставить отсутствующую запятую в амфиболии "Сталинград вернуть нельзя оставить Волгоград". Причем один из его опросов, в котором к 6 февраля приняли участие более 150 тыс. человек, показал следующее. На вопрос "Хотите ли Вы, чтобы Волгоград был переименован в Сталинград? " ответили:

• Да, все знают город именно как Сталинград - 55%
• Да, но только на время проведения празднований исторических событий - 12%
• Нет, я категорически против - 21%
• Затрудняюсь ответить, это должны решать жители города - 12%

Как видно, абсолютное большинство россиян поддерживают идею и решение Городской думы Волгограда о переименовании города в памятные дни в "город-герой Сталинград". Тем более, что именно такое решение местной власти вполне умеренно и должно устраивать здравомыслящее большинство россиян.

Однако кого-то, очевидно, такой разумный компромисс не устраивает. А потому в очередной раз история Великой Отечественной войны, Советского Союза и его высшей власти оказывается в эпицентре современной политики. Ее беспощадно и бескопромиссно используют для набора политического веса, причем в большинстве случаев, за счет необоснованной критики других. Среди последних (критикуемых) и действующая российская власть, что подтверждает целевую установку деятельности фальсификаторов истории - подрыв стабильности и единства современного российского общества .

История Второй мировой войны остаётся фронтом острейшей идеологической, научной и информационно-психологической борьбы. Не ослабевают попытки фальсификаторов выгородить истинных виновников, приуменьшить роль в разгроме фашизма, очернить освободительную миссию Советской Армии, подвергнуть сомнению итоги войны. Попытки перетолковать предпринимаются не только победителями, но и побеждёнными, не только противниками СССР в «холодной войне», но и бывшими союзниками по Организации Варшавского Договора, а также рядом бывших союзных республик, в первую очередь прибалтийских. Самое же парадоксальное состоит в том, что подходы сегодняшних фальсификаторов истории восходят к наработкам пропагандистского аппарата Третьего рейха.

Готовя поход на Восток, Гитлер придавал большое значение не только созданию стратегических наступательных плацдармов, не только решению материально-технических, ресурсных и продовольственных проблем за счёт третьих стран, но и благоприятному пропагандистскому сопровождению своих действий. Именно в недрах гитлеровской пропагандистской машины возникли мифы о «советской угрозе», о «советском экспансионизме», о стремлении СССР установить контроль над Восточной и ЮгоВосточной Европой, о «превентивном» характере плана «Барбаросса», о «враждебности» советского строя малым народам, об «освободительной миссии» германского рейха на Востоке и т.д. .

Эти и другие мифы стали стержнем оккупационной политики нацистов. Затем они вошли в арсенал идеологов «холодной войны», а впоследствии были адаптированы к потребностям текущего момента в информационно-пропагандистской войне против современной России. Живучесть мифов и технологических приёмов гитлеровской пропаганды объясняется отчасти тем, что после войны Западная Германия, считавшая себя преемницей германского рейха, выдвинулась в центр конфликта между Востоком и Западом и заняла важное место среди идеологов «холодной войны». Денацификация здесь прошла формально, а принятый в 1949 г. закон об амнистии открыл многочисленным чиновникам, специалистам и военным Третьего рейха путь в государственные структуры, научные учреждения и в заново формировавшуюся армию .

Тогда же в послевоенной ФРГ сложилась система изучения Востока, поставленная на службу «холодной войны», или «остфоршунг». В частности, несомненный фальсификаторский импульс осмыслению истории сообщили подходы западногерманского профессора Эрнста Нольте и его единомышленников, высказанные в «споре историков» в 1986–1986 гг. Так, Э. Нольте вытащил из идеологических запасников «остфоршунга» старый гитлеровский тезис о «превентивной войне», потребовал восстановить в правах теорию тоталитаризма как базу для осмысления истории, ставящую на одну доску Гитлера и Сталина, попытался лишить нацистские преступления их исключительности, представив их как реакцию на «большевистскую угрозу». Оппонент Нольте западногерманский философ Юрген Хабермас был прав, увидев в концепции Нольте стремление приуменьшить преступления Третьего рейха, чтобы освободить Германию от её исторического бремени и исторического долга . Следует сказать, что культивирование бывшими странами гитлеровской коалиции своего образа как жертвы стало важным направлением перетолковывания своей ответственности за трагедию Второй мировой войны. Начало этому направлению сразу же после окончания войны было положено в Западной Германии .

В художественной литературе, кинофильмах, средствах массовой информации, в заявлениях политиков немцы видят себя жертвами поражения под Сталинградом, несчастными беженцами, спасавшимися от наступления Советской армии, жертвами политики оккупационных властей, жертвами насильственного переселения (по немецкой терминологии – изгнания) из восточных областей рейха и других мест многовекового проживания, жертвами англо-американских бомбардировок и, конечно, жертвами Гитлера и его палачей, которые якобы побуждали изнасилованных и затерроризированных немцев делать вещи, полностью чуждые их человеческой природе.

И, наконец, в фильме «Закат» (реж. Оливер Хиршбигель, 2004 г.) жертвой уже представлен сам Гитлер – жертвой своих иллюзий и заблуждений, но также перемены военного счастья, политического предательства и человеческого одиночества. В данном случае мы имеем дело с умалением и даже игнорированием причинно-следственных связей. Это стало сегодня широко распространённым приёмом, к которому прибегают современные фальсификаторы. Поэтому восстановление и недопущение забвения причинно-следственных связей в истории Второй мировой войны остаётся магистральным направлением отстаивания правды о войне и роли в ней Советского Союза. В трагический период распада Советского Союза в авангард сил, фальсифицирующих Второй мировой и Великой Отечественной войн выдвинулись этнополитические элиты бывших союзных республик и впереди всех – властвующие элиты республик Прибалтики. Они творят неправедный суд над нашей общей историей. Примечательно, что прибалтийские фальсификаторы не изобрели ничего нового, а взяли на вооружение политические мифы, сконструированные в советологических центрах Запада при участии своих соотечественников, сотрудничавших с гитлеровскими оккупационными режимами, в том числе и в сфере пропаганды . Это – миф об извечном «русском и советском» геноциде прибалтийских народов.

Это – пропагандистски мотивированное сведение германо-советского договора о ненападении августа 1939 г. к одиозно звучащему пакту Молотова-Риббентропа, который интерпретируется в духе теории тоталитаризма как сговор агрессоров, позволивший Советскому Союзу «оккупировать» Прибалтику. Это – очернение освободительной миссии Советской Армии в Великой Отечественной и Второй мировой войнах с целью обвинить СССР в «повторной оккупации» Прибалтики и оправдать сотрудничество прибалтийских националистических элит с немецкой оккупационной администрацией.

И, наконец, это – упрощенческое и злонамеренное толкование сложных периодов в развитии СССР, чтобы выставить свои народы жертвами «большевистских зверств», жёсткой политики ликвидации формирований «лесных братьев», а также якобы целенаправленно проводившейся «русификации». Образ войны и Победы в современной России остается символом единения людей разных национальностей, социальных и возрастных групп. Осознание этого обстоятельства заставляет с особой ответственностью относиться к постоянно повторяющимся попыткам предложить обществу «новое прочтение», пересмотр устоявшихся представлений относительно происхождения Второй мировой войны, обстоятельств её развязывания, роли и места Великой Отечественной войны («Восточного фронта») в истории ХХ в.

Список источников и литературы

1. Алексашкина Л.И. История. Россия и мир. М.: Зерцало, 2010. 258 с.

2. Балашов А.И. История Великой Отечественной Войны. М.: Аст, 2010. 521 с.

3. Васильев Н.М. Великая Отечественная война под пером фальсификаторов. М.: Вече, 2011. 357 с.

4. Орлов А.С. История России. М.: Проспект, 2011. 525 с.

5. Петухова Н.Е. История России XIX–ХХ вв. М.: ИНФРА-М, 2011. 421 с.

6. Пыхалов И.В. Великая оболганная война. М.: Эскимо, 2012. 368 с.

7. Соколов Б.Ю. Цена победы в Великой Отечественной войне. Неизвестное об известном. М.: Дрофа, 2013. 367 с.

8. Тимофеев А.С. История в таблицах и схемах. М.: Проспект, 2013. 112 с.

9. Уткин А.И. Вторая Мировая война. М.: ИНФРА-М, 2010. 457 с.

10. Шупак И.Я. Всемирная история. М: Эскимо, 2011. 272 с.

О.С. Кузнецова, Самарский государственный институт культуры, Самара Научный руководитель: к.и.н., доцент Чирков М.С.

Доклад ведущего научного сотрудника РИСИ, доктора политических наук Л. М. Воробьёвой на международной научно-практической конференции Проходившей в Тирасполе 23-25 апреля 2010 г.

Л. М. Воробьева

ведущий научный сотрудник отдела евро-атлантических исследований,

доктор политических наук

История Второй мировой войны остаётся фронтом острейшей идеологической, научной и информационно-психологической борьбы. Накануне празднования 65-летия Победы в Великой Отечественной и Второй мировой войнах не ослабевают усилия фальсификаторов выгородить истинных виновников, приуменьшить роль СССР в разгроме фашизма, очернить освободительную миссию Советской Армии, подвергнуть сомнению итоги войны.

Попытки перетолковать историю предпринимаются не только победителями, но и побеждёнными, не только противниками СССР в «холодной войне», но и бывшими союзниками по Организации Варшавского Договора, а также рядом бывших союзных республик, в первую очередь прибалтийских.

В этот процесс переписывания истории включалась и часть российского научного, журналистского и писательского сообщества. Одни защищают «Ледокол» Суворова, клеймят советских военачальников, которые, как утверждается, победили немцев не благодаря военному искусству, а завалив их миллионами трупов. Другие демонстрируют лицемерную «объективность», следуя которой затушёвывают вину творцов мюнхенской политики, а цели внешней политики СССР в 1930-1940-е гг., усилия советского правительства, направленные на сохранение мира, на коллективный отпор агрессии стремятся представить в ложном свете.

Самое же парадоксальное состоит в том, что подходы сегодняшних фальсификаторов истории Второй мировой и Великой Отечественной войн восходят к наработкам пропагандистского аппарата Третьего рейха. Готовя поход на Восток, Гитлер придавал большое значение не только созданию стратегических наступательных плацдармов, не только решению материально-технических, ресурсных и продовольственных проблем за счёт третьих стран, но и благоприятному пропагандистскому сопровождению своих действий. Именно в недрах гитлеровской пропагандистской машины возникли мифы о «советской угрозе», о «советском экспансионизме», о стремлении СССР установить контроль над Восточной и Юго-Восточной Европой, о «превентивном» характере плана «Барбаросса», о «враждебности» советского строя малым народам, об «освободительной миссии» германского рейха на Востоке и т.д.

Эти и другие мифы стали стержнем идеологии оккупационной политики нацистов. Затем они вошли в арсенал идеологов «холодной войны», а впоследствии были адаптированы к потребностям текущего момента в информационно-пропагандистской войне против современной России.

Живучесть мифов и технологических приёмов гитлеровской пропаганды объясняется отчасти тем, что после войны Западная Германия, считавшая себя преемницей германского рейха, выдвинулась в центр конфликта между Востоком и Западом и заняла важное место среди идеологов «холодной войны». Денацификация здесь прошла формально, а принятый в 1949 г. закон об амнистии открыл многочисленным чиновникам, специалистам и военным Третьего рейха путь в государственные структуры, научные учреждения и в заново формировавшуюся армию. Тогда же в послевоенной ФРГ сложилась система изучения Востока, поставленная на службу «холодной войны», или «остфоршунг». Она включала свыше 100 исследовательских учреждений и институтов. Изначально многие из них были идеологическими и организационными преемниками соответствующих центров, существовавших в довоенной Германии. В институтах «остфоршунга» нашли прибежище не только немецкие военные, историки, правоведы, политологи, прежде работавшие на гитлеровскую пропаганду, но и представители элит восточноевропейских стран, сотрудничавшие с гитлеровскими оккупационными войсками, а затем эмигрировавшие в ФРГ. Именно это военное поколение побеждённых, избежавшее наказания, не только осложнило процесс осмысления прошлого в Германии, но и создало базу для дальнейших фальсификаций истории Второй мировой войны.

В частности, несомненный фальсификаторский импульс осмыслению истории сообщили подходы западногерманского профессора Эрнста Нольте и его единомышленников, высказанные в «споре историков» в 1986-1986 гг. Так, Э. Нольте вытащил из идеологических запасников «остфоршунга» старый гитлеровский тезис о «превентивной войне», потребовал восстановить в правах теорию тоталитаризма как базу для осмысления истории, ставящую на одну доску Гитлера и Сталина, попытался лишить нацистские преступления их исключительности, представив их как реакцию на «большевистскую угрозу». Оппонент Нольте западногерманский философ Юрген Хабермас был прав, увидев в концепции Нольте стремление приуменьшить преступления Третьего рейха, чтобы освободить Германию от её исторического бремени и исторического долга.

Хотя в ходе спора и после него Э. Нольте был подвергнут острой и обоснованной критике, вопросы, поставленные во время «спора историков» в ФРГ, востребованы фальсификаторами по сей день. Была ли война Гитлера против СССР превентивной? В какой степени Советский Союз выступил как освободитель? Не был ли он только новым завоевателем? Можно ли ставить на одну доску ГУЛАГ и нацистские концлагеря?

Примечательно, что эти вопросы выдвигаются в центр современной дискуссии также бывшими союзниками Гитлера из числа стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. В их попытках перетолковать историю Второй мировой войны, подвергнуть сомнению освободительную миссию Советской армии можно увидеть стремление умалить вовлечённость собственной страны в преступления национал-социализма и представить её в качестве жертвы «советской угрозы» и «советского экспансионизма».

Следует сказать, что культивирование бывшими странами гитлеровской коалиции своего образа как жертвы стало важным направлением перетолковывания своей ответственности за трагедию Второй мировой войны. Начало этому направлению сразу же после окончания войны было положено в Западной Германии. В художественной литературе, кинофильмах, средствах массовой информации, в заявлениях политиков немцы видят себя жертвами поражения под Сталинградом, несчастными беженцами, спасавшимися от наступления Советской армии, жертвами политики оккупационных властей, жертвами насильственного переселения (по немецкой терминологии – изгнания) из восточных областей рейха и других мест многовекового проживания, жертвами англо-американских бомбардировок и, конечно, жертвами Гитлера и его палачей, которые якобы побуждали изнасилованных и затерроризированных немцев делать вещи, полностью чуждые их человеческой природе. И, наконец, в фильме «Закат» (2004 г.) жертвой уже представлен сам Гитлер - жертвой своих иллюзий и заблуждений, но также перемены военного счастья, политического предательства и человеческого одиночества.

В данном случае мы имеем дело с умалением и даже игнорированием причинно-следственных связей. Это стало сегодня широко распространённым приёмом, к которому прибегают современные фальсификаторы. Поэтому восстановление и недопущение забвения причинно-следственных связей в истории Второй мировой войны остаётся магистральным направлением отстаивания правды о войне и роли в ней Советского Союза.

Важное место в арсенале идей современных фальсификаторов занимают изыски американской историографии, обслуживающие цели внешней политики США. Так, притязания США на руководящую роль в послевоенном мире материализовались в фальшивой концепции, фактически отрицающей решающую роль Советского Союза во Второй мировой войне и превозносящей военный вклад США как «главного архитектора» Победы и «арсенала демократии». Уже в годы войны и сразу после её окончания американские историки рассматривали события на советско-германском фронте, не касаясь вопроса о их влиянии на общий ход войны. В то же время всемерно преувеличивались результаты боевых действий американо-английских войск на различных театрах военных действий (в Северной Африке, Италии, Франции). Неприятие результатов Второй мировой войны и стремление к их пересмотру нашло отражение в утверждениях, согласно которым послевоенное усиление позиций СССР в Европе и Азии в основном было вызвано военно-стратегическими ошибками США, характером международных обязательств, принятых ими в ходе войны, той помощью, которую они оказали Советскому Союзу. В этом контексте предпринимались и предпринимаются попытки опорочить освободительную миссию Советской Армии в странах Восточной и Юго-Восточной Европы как коммунистическую экспансию в Европе, как результат вмешательства советских войск во внутренние дела этих стран.

Прекращение существования Организации Варшавского договора, объединение Германии на условиях Запада, распад СССР, расширение НАТО до границ России преподносятся теперь не только как победа Запада в «холодной войне», но и как окончательная победа во Второй мировой войне. В результате победитель превращается в побеждённого.

В трагический период распада Советского Союза в авангард сил, фальсифицирующих историю Второй мировой и Великой Отечественной войн выдвинулись этнополитические элиты бывших союзных республик и впереди всех - властвующие элиты республик Прибалтики. Они творят неправедный суд над нашей общей историей. Они отторгают и очерняют всё то, что исторически, культурно и духовно связывало и, надеюсь, продолжает связывать народы бывшего СССР, выстоявшие и победившие в Великой Отечественной войне. Примечательно, что прибалтийские фальсификаторы не изобрели ничего нового, а взяли на вооружение политические мифы, сконструированные в советологических центрах Запада при участии своих соотечественников, сотрудничавших с гитлеровскими оккупационными режимами, в том числе и в сфере пропаганды.

Это – миф об извечном «русском и советском» геноциде прибалтийских народов.

Это – пропагандистски мотивированное сведение германо-советского договора о ненападении августа 1939 г. к одиозно звучащему пакту Молотова-Риббентропа, который интерпретируется в духе теории тоталитаризма как сговор агрессоров, позволивший Советскому Союзу «оккупировать» Прибалтику. (Следует сказать, что сегодня ведущие историки западноевропейских стран отказались от теории тоталитаризма как неплодотворного подхода, поскольку она задаёт вектор для тенденциозного перетолковывания исторической действительности и фактов, и позволяет надстраивать над ними всякого рода конъюнктурные измышления)

Это - очернение освободительной миссии Советской Армии в Великой Отечественной и Второй мировой войнах с целью обвинить СССР в «повторной оккупации» Прибалтики и оправдать сотрудничество прибалтийских националистических элит с немецкой оккупационной администрацией.

И, наконец, это – селективное, упрощенческое и злонамеренное толкование сложных периодов в развитии СССР, чтобы выставить свои народы жертвами «большевистских зверств», жёсткой политики ликвидации формирований «лесных братьев», а также якобы целенаправленно проводившейся «русификации».

Сегодня при контактах с представителями прибалтийских государств граждане России поражаются, как глубоко интегрированы в их сознание русофобские и антисоветские мифы, приобретшие в современных условиях антироссийскую направленность. Основополагающими выступает мифы об «оккупации» летом 1940 г. и «повторной оккупации» Прибалтики в 1944-1945 гг. В условиях господства этих мифов множатся факты, которые не могут не вызвать озабоченности и протеста российской стороны. В политике прибалтийских государств торжествует направленный против России воинствующий национализм, продолжается дискриминация русскоязычного населения, стремительно развивается процесс легализации и героизации легионеров СС, действуют музеи «оккупации», воспитывающие молодёжь в антироссийском духе и сводящие великое значение Победы исключительно к теневым сторонам.

Хочу обратить внимание на то, что за 65 лет послевоенного времени в странах Европы, Америки, Азии создана огромная, насчитывающая тысячи наименований литература по истории Второй мировой войны, освещающая события войны в превратном смысле. В советский период тенденциозная трактовка фактов и событий войны, преднамеренное их извращение встречали решительный отпор советских историков. За 20 лет, прошедших после распада Советского Союза, этот отпор существенно ослабел. Между тем вал литературы по событиям Второй мировой войны продолжает нарастает. Однако значительное количество публикаций, превратно истолковывающих этот период, зачастую остаются у нас без ясного и аргументированного ответа. Растущему числу таких публикаций противостоят пока немногочисленные книги, статьи, публичные выступления.

Атмосферу «непротивления» и безразличия исторического сообщества к судьбам своей страны и её авторитету на международной арене, пытается, в частности, изменить Российский институт стратегических исследований во главе с директором Леонидом Петровичем Решетниковым. В ноябре 2009 г. в РИСИ состоялась международная конференция «Коллаборационизм во Второй мировой войне. Власов и власовщина». По материалам конференции издан сборник, пользующийся большим спросом широкой читательской аудитории. В январе 2010 г. в Институте прошла презентация книги «История Латвии. От Российской империи к СССР», изданной совместно с Фондом «Историческая память». В ней дан анализ исторических фактов, которые преднамеренно замалчиваются или фальсифицируются современными латвийскими историками, поскольку они разрушают мифы об «оккупации». Эта книга - ответ тем, кто ведёт информационно-психологическую войну против нашей страны. И в то же время она - источник размышлений для тех, кто уже стал или может стать жертвами пропагандистских атак на нашу историю.

8-9 апреля в РИСИ прошла международная конференция «Вторая мировая и Великая Отечественная войны в учебниках истории стран СНГ и ЕС: проблемы, подходы, интерпретации». На ней с содержательным и интересным докладом выступила представитель Приднестровской Молдавской Республики Ольга Владимировна Гукаленко. Не прошло и двух недель, как Приднестровье приняло эстафету Москвы, став организатором и местом проведения международной научно-практической конференции «Великая победа и современность. К 65-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне».

Я всегда с большим уважением и восхищением относилась и отношусь к народу Приднестровья, с напряжением слежу за судьбой этой героической республики, достойной наследницы русской славы на протяжении многих поколений. Абсолютно прав зам. ректора Приднестровского государственного университета им. Т. Г. Шевченко, профессор Владимир Окушко, назвавший Приднестровье форпостом русской и православно-славянской цивилизации. Я благодарна, что меня пригласили сюда выступить с докладом, и уверена, что в союзе с Приднестровьем России удастся отстоять правду о Великой Отечественной войне, а также решить многие другие проблемы, важные как для России, так и для Приднестровья.

В. Дымарский
― Добрый вечер, программа «Цена Победы», я ее ведущий Виталий Дымарский. И сегодня у нас в гостях Сергей Мироненко, директор Государственного Архива Российской Федерации, доктор исторических наук. Сергей Владимирович, рад вас видеть у нас.

С. Мироненко
― Добрый день.

В. Дымарский
― Ну, во-первых, с Днем Победы!

С. Мироненко
― Спасибо, вас тоже. Это замечательный праздник.

В. Дымарский
― Праздник замечательный. Хотя, вы знаете, в последнее время — я участвовал в нескольких дискуссиях — начали ставить под сомнение в этом случае слово «праздник». Много грусти, да?

С. Мироненко
― Вы знаете, вот мне как раз этой грусти недостает. Не грусти, а печали по миллионам наших с вами соотечественников, которые погибли в этой войне. Надо отдавать дань их памяти.

В. Дымарский
― Надо. Вы знаете, я здесь вспоминал такой абсурдный достаточно эпизод, очень давний. В 1977 году осенью — сейчас объясню, почему я его вспомнил — в 1977 году осенью в одном из городов (это было в Бресте на привокзальной площади) висел транспарант: «60-летие Великого Октября — главное событие ХХ века». Это, знаете, это абсурд такой советский.

С. Мироненко
― Ну, да.

В. Дымарский
― Это когда слова теряют свое значение. Я это к тому, что иногда такое впечатление, что юбилей некоего события становится важнее, чем само событие.

С. Мироненко
― Ну, и да, и нет, с моей точки зрения. Памятные даты, они потому и памятные, что они зарубками, то есть, они должны быть в памяти каждого человека, который ощущает себя гражданином своей страны, страны, в которой он живет. Но память может быть и торжественная, и печальная. Так что, мне кажется, во всем должна быть мера, недостаточно только одних медных труб, да?

В. Дымарский
― Безусловно.

С. Мироненко
― Скорбеть тоже надо. Скорбеть. Потому что война — это всегда трагедия.

В. Дымарский
― А вот, скажите, еще одна тема, которая время от времени возникает, обсуждается, вот я слышал такое по поводу цены Победы — кстати говоря, это называние нашей программы. Вот мне очень многие люди возражали, говорили: у Победы нет цены.

С. Мироненко
― Это неправда. С моей точки зрения, это неправда. Это, знаете, продолжение этих страшно циничных слов «победа все спишет» или «война все спишет». Это очень циничные слова. Но те, кто не хотят повторения пройденного, кровавого пройденного, те должны знать.

Я по этому поводу вам расскажу очень интересную историю. Лет 10 тому назад был очередной юбилей Центрального архива Министерства обороны, и был закрытый узкий показ еще не рассекреченных документов. И оказалось так, что я и один генерал-полковник, я даже не знаю его имени, командующий авиацией одного из наших военных округов, мы вдвоем ходили по выставке. Все остальные, уже довольно быстро пробежав, пошли к праздничным столам — что там смотреть документы? И я спросил этого генерала: «Ну, я-то, понятно почему, я любопытный, я историк, я архивист, я хочу посмотреть, а вы-то что?» И он мне сказал: «Вы знаете, но я же тоже кое-что про историю знаю. Я не хочу, чтобы, как в первые дни войны, авиация российская была уничтожена на аэродромах. Я хочу понять, почему это произошло».

В. Дымарский
― Вы знаете, это удивительно! Вы прямо попали в пандан к тому, что у меня сейчас было прямо в голове, это по поводу уроков истории и невыученных уроков истории, если хотите, да? И, кстати говоря, это ответ тем людям — ну, у нас сегодня такая обзорная, я бы сказал, беседа, мы обо всем говорим, в общем, что касается войны, что касается истории войны, — это в какой-то мере ответ тем людям, повторю я, которые говорят, что, не надо говорить о таких, о не славных, так скажем, страницах истории вообще и войны в частности. 41-й год? Ну, да… Ну, зачем это вспоминать? Давайте будем вспоминать Победу. Это к вопросу, о котором вам этот военный сказал. Если не вспоминать 41-й год, то будем продолжать вот так же, понимаете?

С. Мироненко
― Да. Вы знаете, я очень хорошо понимаю этих людей. Моя мама, которая умерла уже больше десяти лет назад, она не смотрела фильмы про войну. Потому что она 1926 года рождения, и она помнила, как немцы брали Калинин, как они бежали по этому полю. Ей было очень трудно это все вспоминать. Она не хотела. Это естественное чувство человека. Но все равно надо превозмогать себя.

В. Дымарский
― Но это же говорят не ветераны, это говорят уже даже молодые люди. Ну, вот мы хотим гордиться, да? Не надо нам вот этих ваших рассказов про 41-й год, «трупами завалили», и так далее и тому подобное. То есть набор тоже достаточно уже теперь традиционный, который как бы противостоит официальной, что ли, версии истории войны.

С. Мироненко
― Ну, что сказать? Действительно, знаете, вот все время какие-то ассоциации. Вот вы говорите — у меня сразу возникает ассоциация: я вспоминаю свой разговор с Даниилом Александровичем Граниным. Мы много с Даниилом Александровичем, поверьте мне, говорили про войну, и он вспоминал, как это все было, как он шел на передовую без винтовки, и как он поменял…

В. Дымарский
― … еду на винтовку.

С. Мироненко
― Да, сахар, который мама ему дала, на винтовку. Это все было. И говорить о том, что этого не было — это преступление перед современностью. Но Даниил Александрович только услышал выступление митрополита Иллариона, который говорил, что вообще, вот то, что немцев остановили под Москвой, это чудо. Это божье чудо, божья помощь, это покров Божьей Матери, которая покрыла Москву, как когда-то покрыла Царьград. И Даниил Александрович мне сказал: «Вы знаете, мне это как-то очень понравилось поначалу. А потом я стал думать: а где же я в этом чуде? Я же 4 года воевал, я все-таки, слава Богу, остался жив, у меня много воспоминаний. Но где мое место в этом чуде?"

Так что чудо чудом, и действительно, в каком-то смысле, даже в обыденном, то, что немцы не взяли Москву — это чудо. Почему это чудо произошло — это уже серьезный исторический разговор. И то, что к сентябрю, извините меня, 41-го года в плену оказалась практически вся довоенная армия — это тоже факт. И то, что армия бежала — это тоже факт. Потому что несколько миллионов винтовок потеряли. Представляете себе, если несколько миллионов винтовок надо было, почему у Гранина не было винтовки?

В. Дымарский
― Ну, да.

С. Мироненко
― Потому что кто-то ее бросил, убегая. Сейчас открыты архивы Министерства обороны.

В. Дымарский
― Ну, не все, наверное.

С. Мироненко
― Вы знаете, открыто достаточно, для того чтобы вдумчивый историк смог нарисовать подлинную картину начала войны. Ведь кто-то знает, что в 42-м году летом мы потерпели колоссальные поражения на Украине, да? Что в котле оказался миллион солдат Красной армии. Харьков — это было ужасно, да? И это ведь не объяснишь внезапностью нападения, уже год войны прошел. И мы только к исходу второго года войны научились воевать.

В. Дымарский
― А вот скажите мне, Сергей Владимирович, вот как вы думаете, с точки зрения, как историк, как человек, имеющий дело с архивами, в чем все-таки, действительно, вы видите, вы, во всяком случае, лично видите причину такого провала в первый период войны, в начальный период войны?

С. Мироненко
― Вы знаете, ну, двумя словами об этом сказать очень трудно.

В. Дымарский
― Я понимаю, да.

С. Мироненко
― Последние работы Солонина, во всяком случае, меня убедили в том, что технически советская армия была вооружена не хуже гитлеровской.

В. Дымарский
― Конечно. И количественно тоже.

С. Мироненко
― Вот вы говорите: конечно, а даже для меня, человека, который профессионально…

В. Дымарский
― В этом был вопрос.

С. Мироненко
― Нельзя же все знать, да? Но когда с цифрами в руках, что в Красной армии было полторы тысячи танков Т-34 — полторы тысячи, это не 10, не 20, а это полторы тысячи танков. Я уже не говорю об артиллерии, я не говорю уже… Говорили, что в Красной армии связь плохая, да?

В. Дымарский
― Да.

С. Мироненко
― Но радиосвязь существовала. Было потеряно управление. Я думаю, что самое главное — это в каком-то смысле моральная неготовность к войне.

В. Дымарский
― Руководства или народа?

С. Мироненко
― Руководства, безусловно.

В. Дымарский
― Я имею в виду, даже не народа, скорее, скажу так: армии.

С. Мироненко
― Руководства. И хотя Красная армия всех сильней, да? Это внушалось. Первые месяцы войны показали, что Красная армия, во всяком случае, в том ее состоянии, в котором она встретила войну, не была всех сильней. Боевой устав 39-го года — об этом много писали — устарел. Не было опыта ведения современной войны. То, что кадры были избиты военные — ну, об этом что говорить! Когда Павлов из лейтенантов за 4 года стал командующим крупнейшим округом — ну, это немыслимо, перескакивать через отдельные ступеньки в армии, как везде, нужен опыт. Опыта не было, опыта ведения крупных войсковых операций не было.

Конечно, растерянность Сталина. Ну, вы знаете, да? Я уже устал повторять, что когда 28 июня пал Минск, у Сталина началась тяжелая депрессия, и то, что его 2 дня не было в Кремле…

В. Дымарский
― Это по знаменитому этому журналу посещения?

С. Мироненко
― Это, во-первых, воспоминания Хрущева, воспоминания Микояна. Наконец, когда был опубликован журнал посетителей кабинета Сталина, это получило документальное подтверждение. Кроме того, в Государственном архиве Российской Федерации хранятся воспоминания Чадаева, управляющего делами Совета народных комиссаров, потом управляющего делами Государственного комитета обороны. Ну, сталинист, понимаете? Для него Сталин — это кумир, это гений. И то он не смог не описать этого ужаса и растерянности, когда день нет Сталина, второй день нет Сталина. Что делать? Как это? И вообще категорически было не принято ездить без вызова на ближнюю дачу.

И, наконец, руководство страны собирается и, нарушая все писаные и неписаные законы, является к нему, и что он решает?

В. Дымарский
― Командировали кого? Ворошилова, по-моему, да?

С. Мироненко
― Был Молотов, Ворошилов, Булганин — то есть, группа членов Политбюро, Маленков. И Сталин подумал, что они приехали его арестовывать. И эти знаменитые слова, которые он им сказал: «Ленин оставил нам великую империю, а мы ее просрали». (Простите.) И только когда Ворошилов начал говорить: «Коба, да ты что? Ты должен нас возглавить, ты что? Давай сейчас будем думать, что нам делать», — он немножко приободрился, и было принято решение о создании как раз Государственного комитета обороны, и после он вернулся в Кремль и начал активно работать.

И ведь, удивительно, насколько мы не читаем документы. Вот знаменитый сталинский тост за русский народ. Помните эти слова? Другой бы народ прогнал это правительство, но наш русский народ…

В. Дымарский
― Это уже…

С. Мироненко
― Да, в 45-м году. Он произносит тост за русский народ. Насколько этот эпизод лежал у него в голове. И, конечно, я понимаю, он даже представить не мог, что Гитлер начнет войну на два фронта.

В. Дымарский
― А вот насколько это сидело в его голове, не этим ли объясняется такое его странное, я бы сказал, отношение и к празднику, к Дню Победы, и к победителям, я бы сказал?

С. Мироненко
― Нет-нет, а что странного?

В. Дымарский
― Он очень подозрительно относился к тем людям, которые прошли Европу, которые дошли до Берлина.

С. Мироненко
― Минуточку, он должен был дать понять, кто, извините меня, в лавке хозяин. Он совершенно не хотел допустить, Сталин, в общем, русскую историю знал. И освободительные походы 1813−14 года, которые…

В. Дымарский
― … к чему привели.

С. Мироненко
― … окончились образованием тайных обществ, восстанием 14 декабря, восстанием Черниговского полка на Украине. И поэтому — ну, что ж, День Победы был введен и отменен Сталиным. И только Леонид Ильич Брежнев… нет, в 48-м году указ об отмене выходного дня — все, памятный день 9 мая вернул Леонид Ильич.

В. Дымарский:
― В 65-м, на 20-летие.

С. Мироненко
― Да, в 65-м году. А деньги за ордена, по многочисленным просьбам трудящихся, которые отменили? И тот же самый Даниил Александрович Гранин говорил: нет, вы не представляете, какое это было оскорбление для людей, которые эти ордена заслужили, и для которых эти деньги были серьезным подспорьем в их тяжелой послевоенной жизни.

В. Дымарский
― Вот теперь, возвращаясь все-таки опять к началу войны и к поведению Сталина. Ну, что, он так крепко верил в этот пакт, в эту дружбу, так сказать, закрепленную на бумаге? Он верил в Гитлера, что он не нападет? Откуда вот это вот?

С. Мироненко
― Вы знаете, этот вопрос, я думаю, требует еще и еще обдумывания, осмысления, и я думаю, что, во-первых, предложение этого пакта было для Сталина неожиданностью.

В. Дымарский:
― В 39-м.

С. Мироненко:
― В 39-м, да. Ну, в общем, это было действительно неожиданно. И Сталин, я думаю, рассчитывал, что до тех пор, пока Германия не возьмет Англию, там оставался остров, что Гитлер не решится воевать на два фронта. Известно, что со времен Бисмарка и со времен немецких стратегических умов, идея была: не надо воевать на два фронта. Германия уже в Первую мировую войну поняла, что такое воевать на два фронта. И думать, что Гитлер вот так вот… Именно поэтому Сталин не хотел верить в это. И ведь, вы знаете, бывают такие психологические ситуации: человек, очень подозрительный, человек не верит своему окружению, а вот на какую-то такую вещь поддается.

В. Дымарский
― Он же послал куда подальше, мягко говоря, все доклады, все донесения разведки…

С. Мироненко
― Эта знаменитая резолюция на докладе Меркулова, наркома Госбезопасности, когда один из немногих, кстати говоря, наших агентов, которые в штабе Люфтваффе, в основном же наши агенты собирали слухи, извините меня, что там где-то говорят. А был агент в штабе Люфтваффе, который сообщил, что, да, все уже принято решение, 22 июня…

В. Дымарский
― Конкретно наш агент? Или из Красной капеллы, там?..

С. Мироненко
― Нет-нет, это завербованный агент. Ну, конечно, сочувствующий коммунизму, да, коммунист, который дал точные указания, что 22 июня будет, и Сталин написал: пошлите этого информатора куда подальше. Да, причем, очень так… это не информатор, это дезинформатор.

В. Дымарский
― То есть, это не Зорге?

С. Мироненко
― Нет-нет, что вы! Это…

В. Дымарский
― Долго ведь считалось…

С. Мироненко
― Читайте литературу, этот уже эпизод описан, это человек известный. Его фамилия Бойзен.

В. Дымарский
― Ну, я помню, тем не менее, когда появился фильм «Кто вы, доктор Зорге?», мы все тогда вообще… Это было тоже откровение. Дело не в том, что Зорге — не Зорге, но было откровение, что все-таки предупреждали, да? Это такой был первый сигнал, если хотите, что не было внезапного нападения, что в принципе можно было предугадать его. А эти вот 200 дивизий немецких, которые стояли на границе — он не обращал на них внимания?

С. Мироненко
― Ну, понимаете, когда Гитлер ему говорил, что, ты понимаешь, друг Иосиф, да, мы переформировываем войска для того, чтобы… ты уж прости, что мы у тебя, там, но Польша — это хорошее место, где можно отдохнуть, где мы можем это все переформировать для решающего броска на Англию. Ну, что делать? Я тоже поражаюсь, как можно не заметить 200 дивизий, которые… Но это просто немыслимо. Значит, не верил. И когда вся эта история: только бы не было провокаций, только бы не было провокаций… Кстати, это хороший аргумент против теории Суворова о превентивном ударе. Что ж так бояться провокаций, если мы все равно этот превентивный удар ударим, да?

В. Дымарский
― Ну, я знаю вашу позицию, что вы против теории Суворова. У меня позиция такая, много раз об этом говорил во время нашей этой программы, которой уже скоро будет 10 лет, кстати говоря, что в любом случае, мне кажется, что эта теория, эта концепция, называйте, как хотите, она имеет право на обсуждение.

С. Мироненко
― Вы понимаете, обсуждать-то надо по существу. Вот я высоко ценю книгу Солонина, но абсолютно с ним не согласен, потому что он последователь Суворова. Ведь вы поймите, ну вот, что мне вам объяснять, человеку, который занимается отечественной историей? Вы знаете, что малой кровью на чужой территории — никто не скрывал, что если завтра война, то малой кровью и на чужой территории. И что мы встретим врага и разобьем его и будем, там… И все эти планы развития военных действий, которые предусмотрены, наступление, там, вплоть до Варшавы, да? Но это все равно оборонительные бои. Это враг нападает на нас, и мы даем ему отпор и идем вперед.

В. Дымарский
― Я вам сейчас задам вопрос, я думаю, что вы не успеете до нашего небольшого перерыва на него ответить, но хотя бы давайте начнем. Может быть, он для меня самый важный в нашей сегодняшней беседе.

70 лет прошло. Почему общество до сих пор ставит вопросы по поводу войны и не всегда, я бы сказал мягко, получает на них ответы? Почему за 70 лет мы так и не получили полной истории войны?

С. Мироненко
― Хотите, чтобы я начал отвечать?

В. Дымарский
― Давайте начнем.

С . Мироненко
― Давайте, пожалуйста. А вы уверены, что наши с вами сограждане хотя знать правду? Вот я, например, совершенно не уверен. Понимаете, вот правду знать — это очень горько. Это надо иметь много мужества, много любви к родине, чтобы эту правду пережить, перестрадать, продолжать любить и гордиться своей родиной. Гордиться, потому что, в конце концов, через все испытания, мы победили.

В. Дымарский
― Мы победили.

С. Мироненко
― Мы победили. И это такая, знаете, не очень банальная… Вот я хочу сказать: вы знаете, что, вот говорят, что российские архивы закрыты. Поверьте мне, они открыты как никогда. И идет, продолжается рассекречивание документов. Открыт архив Сталина. Архив Государственного комитета обороны. А вы знаете, что историки не очень любят ходить в эти архивы?

В. Дымарский
― Мне говорил Андрей Константинович Сорокин, что, например, по поводу блокады Ленинграда, что лежит там, по-моему, переписка Сталина со Ждановым, и ни одного запроса от историков.

С. Мироненко
― Да, это частный пример. Там десятки дел, которые, знаете, куда не заглядывал взгляд взыскующего историка. Почему — это тоже интересно. И вот это вопросы для меня и для всех.

В. Дымарский
― Сергей Владимирович, тем не менее, вот вы говорите, что все открыто, но вот…

С. Мироненко
― Я не сказал, что все открыто.

В. Дымарский
― Нет-нет, вот здесь вот сидел на вашем месте человек, который опубликовал статью в «Огоньке», если я не ошибаюсь, по поводу того, что, например, он пытался что-то получить — там вся, например, переписка Ворошилова и Сталина, я почему-то запомнил, с 23-го по 53-й год, вся закрыта.

С. Мироненко
― Я сомневаюсь в этом.

В. Дымарский
― Ну, человек как бы на своем опыте это говорит.

С. Мироненко
― Может быть… сколько лет назад он пытался эту переписку получить?

В. Дымарский
― Вроде недавно… То есть, вы считаете, что достаточно открыто для того, чтобы не оставалось белых пятен? Или все равно белые пятна есть?

С. Мироненко
― Нет. Во-первых, история — это наука, что бы про нее ни говорили. И эта наука развивающаяся, и появляются новые источники, появляются новые концепции, новые осмысления. Это бесконечный процесс. Но есть какие-то вещи, которые для меня, например, бесспорны. Вот пакт Риббентроп-Молотов, который на самом деле надо называть пакт Сталин-Гитлер.

В. Дымарский
― Слушайте, ну, вот я буквально недавно слышал, как мне, нам, всем говорили, что это выдающаяся победа советской дипломатии.

С. Мироненко
― Вы так уверены?

В. Дымарский
― Я не уверен, я это слышал.

С. Мироненко
― Нет, вы мне объясните. Давайте я вас спрошу.

В. Дымарский
― Да.

С. Мироненко
― Вот Германия — армия вторжения, да? Идет война в Европе. Гитлер поставил под штык все способное мужское население. А кто будет кормить эту армию? Никогда не задумывались? И Гитлер, что, он такой простак, который в 39-м году предложил пакт? Советский Союз кормил эту армию вторжения. Он поставлял хлеб, мясо, молоко, яйца, еще что угодно.

В. Дымарский
― Сергей Владимирович, вот здесь я сейчас вас перебью. Мы продолжим обязательно этот разговор буквально через некоторое время после короткого выпуска новостей.

В. Дымарский
― Еще раз приветствую нашу аудиторию, программа «Цена Победы», я ее ведущий Виталий Дымарский, и сегодня у меня в гостях Сергей Мироненко, директор Государственного архива Российской Федерации, доктор исторических наук. Говорим мы о фальсификациях, о мифах, которыми окружена история войны. Окружена до сих пор. Собственно, говоря, на этом мы остановились. Я имею в виду, когда я вас спросил о том, почему мы до сих пор много не знаем, да? И после чего вы перешли к пакту Молотова-Риббентропа.

С. Мироненко
― Это уже мы знаем очень хорошо.

В. Дымарский
― Мы знаем все до конца, да?

С. Мироненко
― И здесь вопрос об интерпретации, об оценке этого события.

В. Дымарский
― А это оценки, как вы считаете, это оценки научные, с точки зрения истории, или это оценки политические?

С. Мироненко
― Вы знаете, вот я стараюсь избегать политических оценок, хотя в этом случае нужна политическая оценка, поскольку это серьезный политический шаг был во внешней политике Советского Союза.

Итак: Советский Союз кормил армию вторжения гитлеровскую. Без продовольствия Советского Союза Гитлер бы не мог вести эту войну так, как он ее вел. Это первое. Путь кто-то попробует оспорить это.

В. Дымарский
― Вы имеете в виду, по соглашению были поставки продовольствия?

С. Мироненко
― Конечно! Мы продовольствие поставляли Германии до 22 июня. Эшелоны с зерном шли в Германию прямиком.

В. Дымарский
― Не только с зерном.

С. Мироненко
― Нет, минуточку. Я вот тоже хочу сказать, да, не только с зерном. Мы заправляли немецкие танки нашим бензином, нашим дизельным топливом. Мы поставляли необходимые элементы для того, чтобы делать броню. Да? Того, чего Германии катастрофически не хватало. Мы работали, Советский Союз работал на войну с Германией.

Кто-то возражает, что, да, наши специалисты получили доступ к немецким технологиям, да, мы скопировали двигатель БМВ пятьсотсильный и вооружили танк Т-28. Можно говорить все что угодно. Но это не перевешивает того, что я сказал.

Теперь второй аргумент, как выдающаяся победа нашей дипломатии. Значит — внезапная война, да? А что было бы, если бы Сталин и Гитлер не разделили Польшу?

В. Дымарский
― Была бы буферная зона.

С. Мироненко
― Нет. Не было бы границы непосредственно России…

В. Дымарский
― Не было бы, да.

С. Мироненко
― И что было бы, если бы эти небольшие прибалтийские государства не вошли в состав Советского Союза? Если мы не получили часть Буковины, там, Молдавию, Бессарабию — граница пододвинулась. Какие бы слабые ни были армии этих стран. Польша дралась 2 недели. О каком внезапном нападении могла идти речь? Никакого внезапного нападения бы не было. Вы понимаете? И так можно продолжать.

В. Дымарский
― Зато территорию расширили.

С. Мироненко
― Нет, минуточку, давайте уж говорить так: зато расширили, но могли проиграть все. Слава богу, не проиграли.

Теперь, к вопросу о европейской — да, конечно, я совершенно не идеализирую ни правительство Франции, ни правительство Англии.

В. Дымарский
― Ну, да. Это же ответ был на Мюнхен…

С. Мироненко
― Вы меня простите, да, вот Мюнхен — политика умиротворения Гитлера. А что, французы и англичане не затягивали переговоры? Да, и мы, и они. Ну, такой был мир. Мы не доверяли им, они не доверяли нам. Но доля вины-то и их в этом безусловная есть. Если мы будем говорить, положа руку на сердце и говорить правду.

Конечно, Сталин был перед дилеммой, что же ему делать: продолжать вот эти вот какие-то вязкие, непонятно к чему ведущие переговоры с Англией и Францией или вот — Гитлер предлагает союз. И он решил — и просчитался.

Ведь не просто просчитался. Я напомню вам замечательные слова Вячеслава Михайловича Молотова, что фашизм — это идеология, его победить нельзя. И уничтожить идеологию нельзя. Понимаете, это же были ужасные… вы знаете, русские если дружат, то дружат очень так, крепко, да? И было произнесено масса чудовищных слов. И в один момент, в один день наша пропаганда из опасности фашизма и… а как мы сдали наших друзей-коммунистов?

В. Дымарский
― Я тоже об этом вспомнил.

С. Мироненко
― Понимаете, ну, вот что говорить-то?

В. Дымарский
― Ну, да. Тяжело.

С. Мироненко
― Поэтому для меня самая мягкая оценка пакта Риббентроп-Молотов, что это стратегическая ошибка, но в каком-то смысле это преступление.

В. Дымарский
― Понимаете, но, вот вы говорите, безусловно, здесь нет никаких сомнений, что Англия и Франция тоже внесли свой вклад, безусловно. С Мюнхеном и так далее. Но, во всяком случае, они теперь-то хотя бы уже это не отрицают. Они как бы, там, не знаю, покаялись — не покаялись, они признали ошибочность Мюнхена.

Но давайте мы тоже, в конце концов — хотя мы тоже вроде бы уже, и официальные были оценки, да? Еще советского, по-моему, то ли съезда народных депутатов, то ли Верховного совета, да?

С. Мироненко
― Оценки были, но Горбачев не дал Александру Николаевичу Яковлеву… Александр Николаевич Яковлев мне, вот как мы с вами, сидели, мы с Александром Николаевичем разговаривали. Он мне сказал, что он одного не может простить Михаилу Сергеевичу, что Михаил Сергеевич на прямой вопрос: есть ли секретные протоколы…

В. Дымарский
― Не ответил?

С. Мироненко
― Он сказал, что их нет. Хотя прекрасно знал, как генеральный секретарь, что в архиве Политбюро лежало несколько пакетов, которые передавались от генерального секретаря к генеральному секретарю. Один пакет был Катынское дело, другой пакет был договор пакт Риббентроп-Молотов, где были оригиналы, подлинные документы.

В. Дымарский
― И до чего же мы в конечном итоге доходим? Я вот читаю в прошлом году — я не знаю, может быть, там исправлено, но вот у меня, я не могу сказать, что волосы дыбом встали, но потрясение было достаточно большое. Помните, когда опубликовали, как это называлось, концепция, что ли, единого учебника, да? Я читаю там фразу — ну, понятно, что это такая концептуальная вещь, там не раскрыто — тем не менее, такая фраза: Советский Союз вступил во Вторую мировую войну 22 июня 1941 года.

С. Мироненко
― Это вопрос к автору.

В. Дымарский
― Поскольку это радио, то я могу сказать, что Сергей Владимирович развел руками.

С. Мироненко
― Это была, как бы сказать, пропагандистская идея советских пропагандистов, для того чтобы развести 22 июня и 1 сентября или 17 сентября 39-го года.

В. Дымарский
― Непонятно тогда, что Советский Союз делал два года. А вот как бы вы определили: он был участником Второй мировой войны — я имею в виду вот эти два года — или нет? Собственно говоря, там была еще финская война, зимняя война была в это время.

С. Мироненко
― Конечно, конечно, Вторая мировая война включает в себя много разных, не только всеобъемлющих военных операций, но и локальных. Вы совершенно справедливо сказали: а как советско-финскую войну определить? Это что — часть Второй мировой войны или нет? Как вы определите этот освободительный поход Красной армии в Западную Украину, в Западную Белоруссию? Ну, для меня, я могу вам сказать только за себя — это для меня, конечно, участие Советского Союза во Второй мировой войне.

В. Дымарский
― Сергей Владимирович, мы сейчас обсудили такие глобальные вопросы. Но вот еще одна вещь. Я прочитал недавно ваше интервью, где, в частности, вы говорите о мифах, скажем так, более локальных, не глобальных, там, 28 панфиловцев, скажем, и так далее. Вот у меня вопрос даже не по поводу, там, 28-ми панфиловцев, хотя нужно поставить тоже точки над i, а вообще. Вот создание такого рода мифов во время войны — мне иногда кажется, что это нужная вещь, полезная, в том смысле, что тем самым вы… понятна задача — поднять дух людей. Другое дело, что не надо эти мифы сохранять в этом состоянии 70 лет.

С. Мироненко
― Вы знаете, я могу вам ответить немножко с другой стороны. Вы, наверное, помните американский фильм, по-моему, Спилберг его снял, «Спасая рядового Райана». Это тоже агитка, тоже история о том, как чуть ли не вся американская армия спасала одного рядового. Но это миф государства, которое заботилось о своих солдатах. В американской армии счет тех солдат, судьбу которых они не сумели установить — это единицы. Единицы, понимаете? Я не знаю сколько, там, 8, 10, 14… У нас до последнего времени — миллионы.

В. Дымарский
― Хорошее дело — это ОБД «Мемориал», но его прекратили.

С. Мироненко
― Нет-нет, его продолжают. Продолжают, и слава богу. И я горячо поздравляю наших коллег из Министерства обороны, из Центрального архива. Они сделали очень много, для того чтобы дать возможность людям узнать судьбу своих близких.

В. Дымарский
― Я, кстати говоря, всегда пользуюсь случаем и говорю, что, вот найдите, Объединенная база данных, ОБД «Мемориал».

С. Мироненко
― Конечно!

В. Дымарский
― Это не имеет отношения к организации «Мемориал», это Министерство обороны.

С. Мироненко
― Да.

В. Дымарский
― И вы попробуйте, вы можете найти там своих родственников, судьбу которых, возможно, до сих пор не знаете.

С. Мироненко
― Абсолютно правильно. И я вам скажу: это два разных полюса. Советский Союз — была империя, построенная на лжи. И она доказала свою нежизнеспособность. Хотим мы, не хотим, переживаем мы, что Советский Союз распался — но он не выдержал конкуренции. И, понимаете, можно много об этом говорить. Но на лжи нормального общества не построишь. Не построишь. И я не хочу говорить…

В. Дымарский
― Но это относится, вы считаете, и к военным этим подвигам?

С. Мироненко
― Абсолютно. Потому что, почему не взять настоящих героев? Почему не взять людей, которые действительно совершали? Массовый героизм! Мы бы не выиграли, если бы русский народ не встал против. Если спрашивают, кто выиграл войну — Сталин? Я думаю, не Сталин. Войну выиграл русский, советский народ. Который не хотел, чтобы одна диктатура сменилась другой. И это — ну, там можно много говорить, что против германца мы всегда воевали и будем воевать, там, тра-та-та…

В. Дымарский
― Даже пусть диктатура — лучше своя, чем чужая.

С. Мироненко
― Лучше, конечно, своя, чем чужая. Но для этой власти конкретная судьба, конкретный герой не нужен был, им нужно было… Как все произошло? Ну, вот это же, когда я впервые прочел это дело военной прокуратуры, у меня волосы дыбом встали.

В. Дымарский
― По поводу?

С. Мироненко
― Ну, по поводу панфиловцев. Да, пожалуйста.

В. Дымарский
― Признавали сами из «Красной звезды», что они придумали это. Там же у них даже есть, по-моему, признание.

С. Мироненко
― Да. 47−48 год, ведется следствие. Главная военная прокуратура — пожалуйста, мы опубликуем это дело. Допрашивают командира полка: был бой у разъезда Дубосеково? Не было боя. Не было. Справа был, слева был, а вот в этом месте не было. Спрашивают корреспондента Кривицкого, еще одного: а вы-то откуда обо всем этом узнали? Говорят: ну, из донесения политотдела, меня Ортенберг, главный редактор «Красной звезды» отправил туда. А вы политрука Клочкова-то видели? Да, ну, что вы! Нет. А кто же эти слова-то «велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!»» придумал? Я — говорит Кривицкий. Ну, что? И это же просто… И вывод за подписью главного военного прокурора: это вымысел, этого события не было.

В. Дымарский
― А почему разбирались?

С. Мироненко
― Ну, потому что 7 человек уже пришло из тех, что должны лежать в могиле.

В. Дымарский
― А…

С. Мироненко
― Вы понимаете? Ну, это же невозможно. Ну, как же? Приходит один, приходит другой, третий, четвертый — ты должен лежать там, твое имя выбито, мы тебя почитаем, ты Герой Советского Союза. А, предположим, украинец Добробаба — два раза был в плену, ему еще лагерей добавили, когда он вернулся.

В. Дымарский
― А он среди панфиловцев?..

С. Мироненко
― Конечно! Конечно — ну, судьбы-то у всех разные. Сейчас, по-моему, в 92-м или в 93-м году, украинцы его реабилитировали, собрали сведения, его односельчане тогда еще были живы, говорили: да, бросьте, он был добрый малый. Он нас предупреждал о немецких облавах, мы коров угоняли в лес.

В. Дымарский
― А много таких подвигов?

С. Мироненко
― Откуда я знаю? Вопрос в том, что надо разбираться. Надо разбираться. Это дело историков, это дело истории. И не надо этого бояться, понимаете? Только говоря правду. А ведь каждый такой факт, да, этой лжи, он же рождает ужасные подозрения. Что вы нам говорите? Да ну, и все остальное — тоже ложь. Да не ложь на самом деле! Да, конечно, много привирали советские пропагандисты. Но были настоящие герои, отдайте им дань, назовите их имена.

В. Дымарский
― Да… Задумались.

С. Мироненко
― Да. Если задумались — то хорошо.

В. Дымарский
― Да. А скажите мне, пожалуйста, кстати говоря, когда вы говорили, что американцы знают до десятка, да?

С. Мироненко
― Да.

В. Дымарский
― Я всегда, я уже много раз об этом говорил, еще могу добавить, с какой я завистью смотрел и слышал вот эти вот сообщения, еще Саркози был президентом Франции, когда вся Франция во главе с президентом хоронила последнего солдата Первой мировой войны. То есть, это учет до единицы.

С. Мироненко
― Конечно!

В. Дымарский
― До одного человека, да? Мы когда-нибудь похороним последнего солдата Второй мировой войны, Великой Отечественной войны?

С. Мироненко
― Ну, я надеюсь, что это произойдет нескоро. Но все-таки мы должны отдать должное — юбилей, столетие начала Первой мировой войны, оно очень широко освещалось.

В. Дымарский
― Надо сказать, что и дало толчок.

С. Мироненко
― И дало толчок к изучению, к выставкам, к фильмам, к открытию памятников. Как ни относиться к художественному воплощению, это отдельный разговор. Но это напомнило про забытую войну. Ведь недаром Первая мировая война в России была забытая война. Да, конечно…

В. Дымарский
― Она бесславная была.

С. Мироненко
― Ну, бесславная…

В. Дымарский
― Потому что она закончилась никак, хотя Россия вполне могла быть среди победителей, если бы не 17-й год. Сомневаетесь, да?

С. Мироненко
― Я не такой оптимист, да. Вряд ли это была украденная победа. Ситуация была очень тяжелая, и выдержала бы Россия такое напряжение — это никто… Понимаете, нельзя сказать, что было бы. История все-таки наука, а не гадалка, которая…

В. Дымарский
― Ну, да. С другой стороны, видите, а у Франции обратная ситуация. Для них славная Первая мировая война, великая война, из которой они вышли победителями. И очень много вопросов по поводу Франции-победительницы, я бы сказал, во Второй мировой войне.

С. Мироненко
― О чем вы говорите! Де Голль — национальный герой.

В. Дымарский
― Да, безусловно. Нет-нет, Сергей Владимирович, я там работал, я очень хорошо знаю: там они все понимают, тем не менее, что было Виши, им стыдно за это.

С. Мироненко
― Все правильно. А нам не стыдно за Власова? Коллаборационизм — это явление, которое во Второй мировой войне показало себя везде. Сотрудничество с оккупантами, чем бы оно ни оправдывалось, Петен это оправдывал тем, что он спас Францию, но все равно его судили.

В. Дымарский
― С Петеном вообще не знают, что делать, потому что Петен герой Первой мировой войны и коллаборационист во Второй.

С. Мироненко
― Понимаете, все-таки во Франции — я тоже, поверьте мне, не раз был во Франции и знаком с многими крупнейшими французскими историками — там все-таки их прошлое, более или менее оценки устоялись, понимаете? Де Голль — национальный герой. Было Сопротивление, де Голль поднял, Пятая республика — все. Да?

В. Дымарский
― Да. Они с этим живут.

С. Мироненко
― Конечно.

В. Дымарский
― И, в общем, не сильно возвращаются туда. Потому что у них действительно устоявшееся. А я опять возвращаюсь к тому вопросу: а почему у нас все никак не устоится? Что мешает? Мешает, как вы говорите — это обществу не очень нужно? Или политическая конъюнктура, которая все время диктует как бы свои…

С. Мироненко
― Вы задаете мне вопрос не как историку, а как политологу, социологу. Понимаете? Я тоже мог бы многое вам сказать, что я думаю по этому поводу. Я не уверен, что это будет интересно аудитории, потому что это, ну, взгляд абсолютного непрофессионала. Хотя я имею некоторые представления.

В. Дымарский
― Свой взгляд.

С. Мироненко
― Свой взгляд на эти вопросы.

В. Дымарский
― Да. Я просто хочу поправиться, потому что вы сказали: надеюсь, что это будет нескоро, когда я сказал: похоронить последнего солдата. Я, конечно, имел в виду не то, что… а я имел в виду, что, когда мы посчитаем, в конце концов всех.

С. Мироненко
― Это задача совершенно необходимая. Я очень боюсь, что за громом литавр по поводу Победы, ну, вот эти поисковые отряды — ну, это не просто капля в море, славное дело делают люди. Но сколько людей лежит… Но как государственная задача, она даже не поставлена. Надо отдать дань памяти всем, кто отдал свою жизнь за защиту нашей родины. А это можно сделать только тогда, когда похоронен последний солдат, который погиб, который лежит в земле неизвестный. Хорошо, что сделали могилу Неизвестного солдата, это тоже заслуга, кстати, Леонида Ильича.

В. Дымарский
― Да, это в брежневское уже время.

С. Мироненко
― Да, да.

В. Дымарский
― Это как раз к 20-летию Победы.

С. Мироненко
― Да, это все было к 20-летию Победы.

В. Дымарский
― И, насколько я помню, еще 25-летие очень широко отмечалось тоже.

С. Мироненко
― Да, да, Леонид Ильич как участник войны, он понимал, что война — это трагедия.

В. Дымарский
― Ну, вот, мы… Еще раз нужно поздравить всех нас и всю аудиторию, безусловно, с великим праздником. Мы привыкли сейчас еще называть это праздником, хотя, как ни банально, от этой строчки из песни «День Победы» никуда не деться — праздник со слезами на глазах. Он всегда будет таким, несмотря ни на что.

С. Мироненко
― Да.

В. Дымарский
― И надо только сказать спасибо тем людям, которые на себе и собою защитили страну и вынесли всю тяжесть Победы.

С. Мироненко
― Мы должны это помнить. И всегда каждый гражданин, кто ощущает себя гражданином, никогда бы не забывал об этом.

В. Дымарский
― А правда о войне этому не помешает.

С. Мироненко
― Абсолютно.

В. Дымарский
― Поэтому будем…

С. Мироненко
― Надо быть мужественными.

В. Дымарский
― Да, надо быть мужественным, чтобы и узнать правду, и произнести ее.

С. Мироненко
― Это правда.

В. Дымарский
― Вот на этих словах я поблагодарю Сергея Владимировича Мироненко, напоминаю, директора Государственного архива Российской Федерации, доктора исторических наук за нашу сегодняшнюю беседу в День Победы. Спасибо, Сергей Владимирович.

С. Мироненко
― Спасибо вам.

В. Дымарский
― И мы всегда вас рады видеть.

С. Мироненко
― Спасибо.

2. Разоблачение фальсификации истории войны

В годы Второй мировой войны ожесточенная борьба велась не только на полях сражений, но и в духовной сфере, за умы и сердца миллионов людей на всей планете. Идеологическая борьба велась по самым различным вопросам политики, международных отношений, хода и исхода войны, преследуя при этом принципиально разные цели.

Если фашистское руководство открыто звало свой народ к порабощению других народов, к мировому господству, то советское руководство всегда выступало за справедливую освободительную борьбу и защиту Отечества.

Уже в ходе войны появились политики, историки, пропагандировавшие мифы о «превентивном характере» войны фашистской Германии против СССР, о «случайности поражения» немецко-фашистских войск в крупных сражениях на советско-германском фронте и т. д.

Победа в войне выдвинула Советский Союз в разряд ведущих держав мира, способствовала росту его авторитета и престижа на международной арене. Это никак не входило в планы реакционных международных сил, вызывало у них откровенную злобу и ненависть, приведшие к «холодной войне», к яростным идеологическим атакам против СССР.

На протяжении всего послевоенного периода события Великой Отечественной войны являлись одним из основных направлений острого идеологического противостояния западных идеологических центров и Советского Союза.

Главным объектом нападок стали важнейшие проблемы войны - история предвоенного периода, военное искусство командования Красной армии, роль и значение различных фронтов, советские потери в войне, цена победы и т. п.

Фальсифицированные концепции, взгляды по этим и другим проблемам распространялись миллионными тиражами книг, статей, отражались в теле- и радиопередачах, в произведениях киноискусства. Цель всего этого - скрыть подлинные причины того, что Вторая мировая война была порождена самой капиталистической системой; представить Советский Союз наряду с Германией ответственным за развязывание войны; принизить вклад СССР и его Вооруженных Сил в разгром фашистского блока и одновременно возвеличить роль западных союзников по антигитлеровской коалиции в достижении победы.

Приведем некоторые приемы, к которым прибегают фальсификаторы истории Великой Отечественной войны.

На протяжении всего послевоенного периода, включая и последнее десятилетие, некоторые западные историки (Ф. Фабри, Д. Ирвинг) распространяют версии о том, будто СССР в 1941 году хотел первым начать войну против Германии. Миф о готовности Москвы развязать превентивную войну против Германии присутствует и в книгах русскоязычных историков В. Суворова (Резуна), Б. Соколова и др. Они ссылаются даже на резолюцию, которую якобы наложил тогдашний первый заместитель начальника Генерального штаба Н.Ф. Ватутин на план стратегического развертывания на Западе, принятый в марте 1941 года: «Наступление начать 12.6». Однако известно, что решение подобного рода принимает политическое руководство государства, а не Генеральный штаб.

Убедительных документов и фактов о подготовке Советским Союзом нападения на Германию этими авторами не приводится, ибо их нет в действительности. В результате сочиняются умозрительные схемы и ведутся разговоры о готовности СССР нанести «упреждающий удар» и другие измышления в таком же духе.

Другим приемом, с помощью которого западные фальсификаторы также пытаются обосновать подготовку СССР к «наступательной превентивной войне» против Германии, служит произвольная интерпретация речи Сталина перед выпускниками военных академий Красной армии 5 мая 1941 года, которую называют «агрессивной», «призывающей к войне с Германией». Эту версию активно пропагандирует и ряд российских историков.

Безапелляционность и надуманность указанных выводов очевидна. Факты свидетельствуют о том, что в 1941 году ни Гитлер, ни командование вермахта не имели повода думать, что СССР может напасть на Германию. В Берлин не поступало никакой информации об агрессивных замыслах Советского Союза. Напротив, германские дипломаты и германская разведка постоянно докладывали о желании СССР сохранить мир с Германией, не допустить возникновения в отношениях с этой страной серьезных конфликтных ситуаций, о готовности нашего государства ради этого пойти на определенные экономические уступки. СССР до самого последнего момента отправлял промышленные и сельскохозяйственные товары в Германию.

Фальсификаторы предпринимают немало сил к преуменьшению потерь немецкой стороны и преувеличению потерь Красной армии в некоторых крупных сражениях, чем стремятся принизить значение последних. Так, немецкий историк К. Г. Фризер, ссылаясь на данные германских архивов, утверждает, что в ходе танкового сражения под Прохоровкой 12 июля 1943 года потери немецкой стороны свелись лишь к 5 танкам. Еще 38 танков и 12 штурмовых орудий были повреждены.

Однако, по данным российских военных архивов следует, что немецкая сторона потеряла от 300 до 400 танков и штурмовых орудий безвозвратно. При этом и советская 5-я гвардейская ТА, принимавшая основное участие в Прохоровском сражении, понесла тяжелые потери - около 350 танков и САУ. Оказалось, что немецкий историк привел данные о потерях лишь 2-го танкового корпуса СС, умолчав о потерях 48-го и 3-го немецких танковых корпусов, также принимавших участие в сражении.

Подобным образом действуют не только отдельные исследователи, но и серьезные государственные организации. Например, в 1991 году в США был создан Национальный комитет по празднованию 50-й годовщины Победы во Второй мировой войне. Вскоре эта организация издала огромным тиражом красочный юбилейный буклет, подготовленный с участием историков. Он открывается «Хроникой важнейших событий Второй мировой войны». И в этом весьма подробном перечне не названа ни одна из крупных битв, ни одна из операций, выигранных или проведенных советскими войсками против немецко-фашистских захватчиков. Как будто не было Московской, Сталинградской, Курской и других битв, после которых гитлеровская армия понесла невосполнимые потери и окончательно утратила стратегическую инициативу.

В послевоенные годы, в условиях «холодной войны», на Западе вышло в свет огромное количество исторической литературы, в которой искажались подлинные события Второй мировой войны и всячески принижалась роль СССР в разгроме фашистских агрессоров. Этот прием фальсификации используется и по сей день, хотя во время войны наши западные союзники более объективно оценивали ведущую роль СССР в борьбе против общего врага.

Отечественная война была Великой как по своему размаху, так и по привлекаемым на советско-германский фронт силам и средствам. Общее количество личного состава с обеих сторон только в действующей армии доходило до 12 млн. человек.

Одновременно в разные периоды действовало от 800 до 900 расчетных дивизий на фронте от 3 до 6,2 тыс. км, который приковывал подавляющую часть вооруженных сил Германии, ее союзников и Советского Союза, оказывая тем самым решающее влияние на обстановку на других фронтах Второй мировой войны.

Президент США Ф. Рузвельт отмечал, что «…русские убивают больше солдат противника и уничтожают больше его вооружения, чем все остальные 25 государств Объединенных Наций, вместе взятые».

С трибуны палаты общин У. Черчилль заявил 2 августа 1944 года, что «именно Русская армия выпустила кишки из германской военной машины».

В те годы было немало подобных оценок. И в этом нет ничего удивительного. Очень трудно было не видеть очевидной истины: решающий вклад Советского Союза в Победу, его выдающаяся роль в спасении мировой цивилизации от гитлеровской чумы представлялись бесспорными. Но вскоре после разгрома фашизма недавние союзники СССР начали говорить по-другому, высокие оценки роли нашей страны в войне были забыты и появились суждения совсем иного рода.

С особой настойчивостью в послевоенной историографии проводилась идея, будто важнейшие сражения Второй мировой войны происходили не на советско-германском фронте и исход вооруженного противоборства двух коалиций решался не на суше, а главным образом на море и в воздушном пространстве, где вооруженные силы США и Англии осуществляли интенсивные боевые действия. Авторы этих изданий утверждают, что ведущей силой антигитлеровской коалиции были США, поскольку они имели наиболее мощные среди капиталистических стран вооруженные силы.

Подобные взгляды на роль стран антигитлеровской коалиции в достижении победы над фашизмом прослеживаются, например, в 85-томной «Истории Второй мировой войны», подготовленной исторической секцией при кабинете министров Великобритании, 25-томной американской «Иллюстрирован- ной энциклопедии Второй мировой войны» и многих других изданиях.

Наш народ по достоинству оценивает большой вклад в победу над фашизмом народов США, Великобритании, Франции, Китая и других стран антигитлеровской коалиции. Но именно на советско-германском фронте происходили главные битвы Второй мировой войны, здесь были сосредоточены основные силы гитлеровского вермахта. Так, с июня 1941 года до открытия второго фронта 6 июня 1944 на советско-германском фронте воевали 92 - 95% сухопутных войск фашистской Германии и ее сателлитов, а затем - от 74 до 65%.

Советскими Вооруженными Силами было разгромлено 507 немецко-фашистских дивизий и 100 дивизий ее союзников, почти в 3,5 раза больше, чем на всех остальных фронтах Второй мировой войны.

На советско-германском фронте враг понес три четверти своих людских потерь. Урон в личном составе фашистской армии, нанесенный Красной армией, был в 4 раза больше, чем на западноевропейском и средиземноморском театрах военных действий, вместе взятых, а по числу убитых и раненых - в 6 раз. Здесь же была уничтожена основная часть военной техники вермахта: свыше 70 тыс. (более 75%) самолетов, около 50 тыс. (до 75%) танков и штурмовых орудий, 167 тыс. (74%) артиллерийских орудий, более 2,5 тыс. боевых кораблей, транспортов и вспомогательных судов.

Открытие второго фронта также не изменило значения советско-германского фронта как главного в войне. Так, в июне 1944 года против Красной армии действовало 181,5 немецких и 58 дивизий союзников Германии. Американским и английским войскам противодействовало 81,5 немецких дивизий. Так что все объективные факты свидетельствуют о том, что Советский Союз внес решающий вклад в разгром гитлеровской Германии и ее союзников.

При оценке итогов Великой Отечественной войны особенно пристальное внимание западные историки уделяют вопросу о цене победы, о наших жертвах во время войны. Из-за наших больших потерь ставится под сомнение вообще значимость достигнутой победы.

Известно, что общие потери СССР в войне составляют 26,5 млн. человек, из них 18 млн. - это мирное население, погибшее в результате фашистских зверств на оккупированной территории. Общие безвозвратные потери (убиты, пропали без вести, попали в плен и не вернулись из него, умерли от ран, болезней и в результате несчастных случаев) Советских Вооруженных Сил вместе с пограничными и внутренними войсками составили 8 млн. 668 тыс. 400 чел.

Потери фашистского блока составили 9,3 млн. чел. (7,4 млн. человек потеряла фашистская Германия, 1,2 млн. - ее сателлиты в Европе, 0,7 млн. - Япония в Маньчжурской операции), не считая потерь вспомогательных частей из числа иностранных формирований, воевавших на стороне фашистов (по некоторым данным - до 500 - 600 тыс. чел.).

В обшей сложности, безвозвратные потери Советских Вооруженных Сил на 1 - 1,5 млн. чел. превышают соответствующие германские потери. Но это за счет того, что в фашистском плену были 4,5 млн. советских военнопленных, а возвратились в СССР после войны только 2 млн. человек. Остальные погибли в результате фашистских злодеяний. В советском плену из 3,8 млн. немецких военнопленных умерли 450 тыс. человек.

Попытки представить потери агрессора меньшими, чем они были в действительности, искажают историческую правду, свидетельствуют о предвзятости тех, кто стремится сознательно умалить подвиг советского народа в Великой Отечественной войне.

Литература

1. История Второй мировой войны 1939 - 1945. В 12 томах. Т. 12. М., - 1982. с. 13 - 21, 33 - 37.

2. Г. Куманев. Наш вклад в победу над фашизмом: правда и вымыслы. //Ориентир. - 2006. - № 7.

3. Г. Куманев. Подвиг и подлог: страницы Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. М., - 2007 - с. 336 - 351.

Завершение битвы за Кавказ. “За выдающиеся заслуги перед Родиной, массовый героизм, мужество и стойкость, проявленные трудящимися Новороссийска и воинами армии, флота и авиации в годы Великой Отечественной войны, а также в ознаменование 30-летия разгрома фашистских войск при защите Северного Кавказа городу Новороссийску 14 сентября 1973 года было присвоено почетное звание “Город-Герой” с...

Ней изменения, правильно ее оценивать и делать из этого необходимые практические выводы для повышения бдительности и боевой готовности Российских Вооруженных Сил. В-четвертых, важнейший урок Великой Отечественной войны - необходимость высокой бдительности к проявлениям фашизма и его разновидностей. Актуальность этого урока несомненна. Несмотря на полное поражение фашизма во второй мировой войне, ...